The following text is not a historical study. It is a retelling of the witness’s life story based on the memories recorded in the interview. The story was processed by external collaborators of the Memory of Nations. In some cases, the short biography draws on documents made available by the Security Forces Archives, State District Archives, National Archives, or other institutions. These are used merely to complement the witness’s testimony. The referenced pages of such files are saved in the Documents section.

If you have objections or additions to the text, please contact the chief editor of the Memory of Nations. (michal.smid@ustrcr.cz)

Людмила Савицкая Ludmila Savitska (* 1991)

• родилась 22 января 1991 года в городе Силламяэ Республика Эстония

• в 2013 г. окончила филологический факультет Псковского университета

• работала корреспондентом регионального отделения газеты «Комсомольская правда»

• в 2015 году работала у депутата Псковского областного Собрания Льва Шлосберга пресс-секретарем

• была корреспондентом газеты «Псковская губерния» вплоть до ее закрытия

• работала в проекте Михаила Ходорковского МБХ медиа и на радио «Свобода» в проекте «Север. Реалии»

• ей угрожали представители церкви за критические публикации о жизни священников, угрожали представители ФСБ так же за публикации, у нее взломали квартиру

• в 2019 г. получила статус физического лица — «иностранного агента», была не согласна с этим и подала в суд, затем подала апелляцию, выступала на заседании 5 мая 2021 г.

• знакомый сотрудник полиции предупредил, что у нее дома установлена прослушка

• вместе с супругом Дмитрием выехала в эмиграцию, живет в Праге

«Агент» России

Людмила Савицкая — региональный журналист по Псковской области, ее голосом озвучены сотни историй несправедливости в социальной сфере, которые произошли в глухой провинции и никогда бы не увидели свет без ее участия, сопереживания, возмущения, ярости и готовности защищать пострадавших. Ее короткая, ведь она молода, карьера в РФ — это путь от престижной журналистской премии Сезам до статуса «иностранного агента». Последовательная, как во всем, она обжаловала этот статус в суде, доказывая, что она «агент России», но работать в журналистике было уже невозможно: парадоксально, но сами пострадавшие легко признали ее «шпионкой». Оставался единственный вариант выжить, не сесть в тюрьму и пробовать начать новую жизнь — покинуть Россию, уехать в эмиграцию, при большом внутренним сопротивлению отъезду.

Неглубокие корни семьи Деревягиных 

Людмила Савицкая (ур. Деревягина) родилась 22 января 1991 года в городе Силламяэ, Республика Эстония.

Место рождения связано с историей ее бабушки Нины Поповой, которая в конце Второй мировой войны ребенком попала в эвакуацию в Эстонию из Брянска. Там выросла, вышла замуж за кубанского казака, и родилась мама Людмилы.

Мама уехала учиться в Псков, вся ее дальнейшая жизнь сложилась в Псковской области, в городе Печоры. С Эстонией и родителями тесной связи не было, за исключением родов — в Союзе часто ездили рожать к маме. Работала литературным редактором, она автор книг по краеведению Печорского края и истории белогвардейского движения на Северо-западе. В 26 лет она приобщилась к религиозной жизни, что потом сильно сказалось на детях.

Отец, Алексей Деревягин, погиб, когда Людмиле было семь лет, родители уже развелись. О его семье и предках ничего не известно. Он был чеченец или казах — его темперамент передался Людмиле. Работал он участковым следователем, следователем прокуратуры. Искал духовную жизнь: дружил с Рерихами, изучал эзотерику, встречался со старцами Печорского монастыря. Находясь в длительной командировке в Чечне, погиб в 1998 году при исполнения служебных обязанностей под Назранью, там и похоронен, из семьи на могиле никто не был.

У Людмилы есть младшая сестра Виктория.

Вместо воспитания — «Жития святых»

Главным воспоминанием детства является недобровольная религиозная жизнь: посещение вечернего богослужения каждую субботу, обязательное воскресное причастие и исповедь в церкви. Нельзя было признаться маме, что это не нравится.

Людмила ненавидит чувство страха, которым давила церковь: «Если не веришь в Бога — сойдет невещественный огонь и тебя попалит. Страшно жить в этом состоянии: Бог видит все».

Нельзя было ходить на утренники в школе, участвовать в спектаклях: лицедейство от дьявола. Телевизора в их доме не было. И когда мамин духовник запретил держать дома фортепиано, Людмила занималась музыкой в прокате пианино. «Она отдала мою детскую душу попам».

Мама имела распространенную привычку советских женщин — наказывала молчанием: «Если не попросила прощения в чертово Прощенное воскресенье — две недели со мной не разговаривала».

Отдушиной в детстве были детские детективы Энид Блайтон. Похвала учительницы литературы приоткрыла путь к писательству. Папина печатная машинка пошла в ход.

Учеба и ранний брак

После школы в 2008 году Людмила поступила на филологию в университет в Пскове — другие города были желанны, но по материальным причинам недоступны.

Учеба не была увлекательной, обстановка в общежитии не нравилась — в чем-то она еще была девочкой из религиозной семьи.

Через два года Людмила вышла замуж за Дмитрия Савицкого и переехала к мужу. Хотя церковь в Пскове она уже не посещала, но по настоянию матери они венчались. Не имея примера семьи, Людмила старалась исполнять роль жены и искала советы в интернете: пробовала быть ведической женой, носила длинные юбки, изучила пятьсот блюд, старалась выполнять женские обязанности, не брать на себя мужскую роль, была погружена в философию сати…

Самое светлое воспоминание этого периода — практика учителем в 5-м классе школе. Позже среди немногочисленных личных ценностей она увезет в эмиграцию рисунки своих пятиклассников.

Подрабатывала в местной «Комсомольской правде»: писала о плохих условиях в общежитии, за что ей грозили отчислением из института; о проблемах здравоохранения в Пскове рассказывала в репортаже с митинга «Заболел — застрелись».

Диплом защитила по теме «Чеченская война в литературе» — дань памяти отца наоборот: «Никогда не было симпатии к федералам. Сравнивала взгляд на тот конфликт чеченских и российских авторов. Чеченские более пронзительные в чувствовании войны».

Если это журналистика — идите к черту

С виду идеальный брак распался. Появился свой голос — в 2013 году ее взяли в штат «Комсомольской правды». Ее коньком стала социальная журналистика: «Я шла туда, где у кого-то болит, и подсвечивала эту боль, несправедливость. В моих репортажах герои всегда говорят пронзительно ярко. У меня был надрыв в текстах».

Уже через полгода Людмила получила престижную журналистскую премию Сезам.

Вспоминает, как постепенно менялась обстановка, как ей начали пытаться диктовать основную мысль текста и к чему вести читателей. Крайне абсурдным было задание написать оду о губернаторе «11 славных дел Андрея Турчака».

Политика стала вмешиваться в жизнь, когда началась война в Украине. В городе прошли пророссийские митинги Антимайдан, и она знала, что участникам было заплачено. На пресс-конференции депутатов по вопросам Украины она напрямую спросила: «Будет ли аннексия Крыма?» Патриот-чиновники заверили, что это чисто ее фантазия — через пару дней Крым был аннексирован.

Людмила уволилась из СМИ: «Если все это журналистика — да идите вы к черту, с меня хватит».

Лев Шлосберг и школа Пасько

С 2015 года Людмила работала пресс-секретарем депутата Псковского областного собрания Льва Шлосберга. По его настоянию она прошла обучение в школе расследовательской журналистики Григория Пасько. И по итогам ее отобрали на второй тур обучения в Праге, где преподавали сотрудники Центра борьбы с коррупцией и Центра защиты прав СМИ.

Авторитет Шлосберга сложился в связи с его расследованием гибели псковских военнослужащих-контрактников в вооруженном конфликте на востоке Украины. Вспоминает Людмила, что и псковское «Яблоко» под его руководством было совершенно особенным. Коллектив был как семья: «У Шлосберга была традиция отмечать с коллективом Старый новый год — мы гадали на старинном томе „Евгения Онегина“».

Те компромиссы, на которые сейчас идет Шлосберг, Людмила просто отказывается понимать: «Тяжело видеть, что происходит с близким человеком. Я знала Льва другим. Бойцом, который костерил это федеральное „Яблоко“».

«Псковская губерния»

Людмила вернулась к своему призванию — перешла работать в газету Льва Шлосберга «Псковская губерния», где опять писала о социальной жизни.

Вышла серия ее статей о многолетней нехватке инсулина и проблемах диабетиков в Псковской области.

Когда писала о священнике, которого взяли с наркотиками и оружием, впервые получила угрозу: «Митрополит Псковский и Великолукский Евсевий (Саввин) публично пообещал вычеркнуть меня из книги жизни».

Сенсационным был ее репортаж о психиатрической клинике, где из-за жестокого обращения погиб пенсионер, страдавший деменцией.

Давление на журналистку

Когда Людмила написала о нападениях на фельдшеров скорой помощи, ее вызвали в следственный комитет и допрашивали об источниках информации. «На меня было оказано колоссальное давление в течение нескольких часов. Я не назвала информатора. Но я была в очередной раз шокирована: я за вас вашу работу делаю, это вы должны разгребать эти чертовы нападения на фельдшеров, это ваша следовательская работа, а вы вместо этого прессуете меня — журналистку, которая об этом пишет. И это был не один, а два или три допроса, на которые меня туда дергали. Абсолютно нездоровая история».

Писала она о том, как 14 ноября 2016 года в Псковской области, в поселке Струги Красные, двое подростков, по официальным данным, покончили жизнь самоубийством. «У меня есть основание сомневаться, что это было самоубийством… Специальный отряд быстрого реагирования пошел на штурм и нашел детей мертвыми». Ее вызвали в Следственный комитет, показывали фотографии, хотели напугать, но она не перестала писать: «То, что у меня болит до сих пор — эти дети, их очень жалко».

«Псковская губерния» закрылась из-за недостатка финансирования, не выплатив сотрудникам зарплату за полгода. На судебную тяжбу Людмила не пошла — не хотела бросать тень на Льва Шлосберга и оппозиционные СМИ.

Начала работать на федеральном уровне — в проекте Михаила Ходорковского МБХ медиа и на радио «Свобода». Первый репортаж был о действиях православной церкви: в Псковской области монахи выселили ветеранов из дома.

В 2018 году Людмила вышла замуж за коллегу Дмитрия Пермякова, заместителя Льва Шлосберга. Они познакомились в Праге в школе расследовательской журналистики.

«Иностранный агент» в первой пятерке

Людмила не пропускала ни одной несправедливости в Псковской области, видела, собирала, чувствовала. «Если бы я не написала об этих историях, их бы не знал никто — провластным медиа дела нет до людей, а мне было».

Она писала о солдатах, которые погибли на учениях; была на судах и писала о священнослужителе РПЦ, который пьяный за рулем нанес тяжкие телесные увечья прихожанке, и о преследовании свидетелей Иеговы сотрудниками ФСБ.

События Псковской области с комментариями Людмилы попадали на «Эхо Москвы». Все это не нравилось губернатору. И сотрудникам ФСБ не нравилось. Когда она была на слушании в суде по делу свидетелей Иеговы, к ней подошел офицер ФСБ, о котором она писала. Ей было страшно, пыталась скрыть дрожь, кагэбэшнику отвечала, как есть на самом деле.

В 2019 году Людмила получала сигналы от знакомых — чего лучше не делать и о чем не следует писать. У нее взломали квартиру, после ее заявления в полицию о вторжении расследования не провели.

Все шло одно к одному, и 28 декабря 2020 года Людмилу признали «иноагентом». Юрист Павел Чиков написал ей: подумайте об отъезде из России. Людмила ответила: «Павел, вы чего? У меня здесь кот. У меня здесь спортзал. У меня речка».

Апелляция: «Вы перепутали агентов»

Она и Денис Камалягин — провинциальные журналисты Псковской области — оказались в первой пятерке физических лиц — «иноагентов».

Людмила была с этим не согласна и подала в суд. На заседании 5 мая 2021 года она сказала судьям в лицо: «Вы перепутали агентов. Агентом какой страны вы меня считаете? Я агент России». Вспоминает, что тряслись руки и ноги, но было ощущение момента истины, и до сих пор она рада, что это сделала.

Чем жизнь «иноагента» отличается от обычной

Статус «иноагента» полностью разрушил ее привычную жизнь.

Во-первых, лишил личного пространства: «Даже инстаграмм, который я задумывала как личный дневник, даже фотографии природы надо было сопровождать идиотской припиской „данное сообщение…“, я вообще ничего не могла публиковать без этой дурацкой приписки».

Откликаясь на беды и проблемы людей, она слышала от них, что она «шпионка»: «За 12 км от Пскова начинается пространство, где нет интернета, но антенна ловит Первый канал, ТВ Россия, Россия-1. И люди правда верили, что я шпионка. „Что вам надо, что вы здесь вынюхиваете? Мы знаем — вы иностранный агент. А работаете-то на кого?“ Это ужасно. Я такого не заслужила. Это какой-то чертов перевернутый мир. Абсолютно гнетущая атмосфера, где ты чужая. Просто чужая в этой стране».

Чиновники тоже не хотели давать комментарии из-за ее нового статуса.

И последнее обстоятельство — это «Отчеты иноагента»: «Надо было писать все: купила пирожок, поехала на такси. Тотальное ощущение, что нет безопасности — вся как на ладони перед государством».

А потом знакомый полицейский предупредил, что дома у нее стоит прослушка. «У меня случилась первая в жизни паническая атака. Мне было страшно, я ждала, что за мной придут, появилось чувство сжимающего вокруг кольца. Я сидела и думала: что на меня повесят? Как на Галунова — наркотики? Мне впарят госизмену? Оскорбление чувства верующих? Пусть бы это — было бы так созвучно и правильно». Пришлось выписать успокоительные у врача, она начала принимать антидепрессанты.

В августе 2021 года Людмиле заблокировали счет в банке: якобы деньги были «получены преступным путем» — ей пришел гонорар от радио Свобода.

Куда бежать?

Подумала, что не выдержит тюрьму: «Там я не смогу принимать свои рецептурные антидепрессанты, начнется синдром отмены. Господи, как страшно. Я была в ужасном состоянии». Написала адвокату Павлу Чикову. Мысль об отъезде пугала, поэтому спрашивала, как будто понарошку, как получить визу в Европе.

Готовили с мужем отъезд в тайне, родителям сказали только в последний день. С собой взяли кота Карла, две плюшевые игрушки, книгу Игоря Северянина и рисунки пятиклассников.

Сначала в Сербию — в Чехию тогда нельзя было въехать без прививки вакциной Pfizer.

Сейчас живут и работают в Чехии.

Дело совсем не в Путине

«Дело совсем не в нем. Все эти люди, которые меня называли шпионкой — они все равно останутся такими. Я всегда говорю о том, что это коллективный Путин: 80 процентов не нарисовали, люди правда верят в Путина. У них проваливается пол под ногами, они умирают без лекарств, но Путин хороший. А америкосы…»

Людмила была чужой в своей стране: «Я не нашла поддержки у тех, из-за кого стала иноагентом. Хочется сказать: господь, жги». Были чужими и ее друзья — из команды Льва Шлосберга разъехались абсолютно все.

О чем мечтает? «Я хочу перестать быть „иностранным агентом“. В марте я прекратила ставить эту дурацкую приписку и пытаюсь начать что-то другое».