The following text is not a historical study. It is a retelling of the witness’s life story based on the memories recorded in the interview. The story was processed by external collaborators of the Memory of Nations. In some cases, the short biography draws on documents made available by the Security Forces Archives, State District Archives, National Archives, or other institutions. These are used merely to complement the witness’s testimony. The referenced pages of such files are saved in the Documents section.

If you have objections or additions to the text, please contact the chief editor of the Memory of Nations. (michal.smid@ustrcr.cz)

Алеся Буневич Alesya Bunevich (* 1989)

• 1989: родилась 8 сентября в Минске, Беларусь

• 2007—2010: во время учебы на истфаке БГУ включилась в молодежный активизм; стала одной из создательниц «Молодежной гражданской женской инициативы Варта» — одной из первых феминистских организаций в Беларуси; работала в команде кандидата в президенты Андрея Санникова, на выборах 2010 года

• 2015: участвовала в кампании по сбору подписей за Татьяну Короткевич как кандидата в президенты

• 2017: была арестована на лыжном марше с флагами независимой Беларуси, через двое суток выпущена, как мать малолетнего ребенка, присужден штраф

• 2020: участвовала в акциях протеста в Молодечно и Минске, подвергалась арестам и штрафам

• 2021: вышла замуж за Олега Метелицу и переехала с сыном к нему в Вильнюс, жила на два дома, часто бывала в Беларуси

• 2021—2022: входила в сеть помощи преследуемым активистам — помогала в нелегальном пересечении границы

• 2022: арестована, обвинена по ст. 371-1 УК РБ (организация незаконной миграции); отказалась давать показания против других активистов

• 2022—2024: отбывала срок в колонии; получила статус политзаключенной по версии правозащитных организаций

• 2024: эвакуировалась в Вильнюс, Литва, где воссоединилась с сыном и мужем; поддерживает бывших политзаключенных

«Я никого не сдала»: история белорусской активистки

Алеся Буневич — белорусская активистка, которая прошла путь от студенческого протеста до политического заключения. Ее история — это хроника сопротивления: участие в демонстрациях 2020 года, помощь в переправке людей через границу, арест, два года колонии и вынужденный побег из страны. Через личный опыт она показывает, как система ломает судьбы, но не может убить солидарность.

Белорусская семья

Алеся Буневич родилась 8 сентября 1989 года в Минске в белорусской семье.

Ее мать, Валентина Иосифовна Буневич (в девичестве Мошка), происходила из деревни Доры и работала учителем истории и истории КПСС.

Бабушка по материнской линии, Мария Ивановна Мошка (урожденная Грищук), была дояркой и большую часть жизни прожила в Западной Беларуси. Она говорила только по-польски и по-белорусски.

Дедушка воевал в партизанском отряде Константина Заслонова, получил ранение, был инвалидом войны и ветераном. После войны работал заместителем директора колхоза. Однако, по воспоминаниям бабушки, в его партизанском прошлом были «некрасивые» эпизоды, о которых он предпочитал не говорить. 

При немецкой оккупации в деревне сохранялась относительная стабильность: работали школа и церковь. Немцы, забирая у жителей кур и яйца, оставляли взамен шоколад, какао, галеты — продукты, которых раньше в деревне не видели. Когда же приходили партизаны, они, по словам бабушки, забирали все, нередко появлялись в нетрезвом виде, требовали алкоголь и даже совершали насилие над женщинами. Местные жители прятали скот и женщин от партизан. При этом, если немцы обнаруживали связь с партизанами (например, пропажу коровы), это могло привести к расстрелу. После войны эти истории замалчивались — дедушка как ветеран получал льготы и награды, и говорить о темных сторонах партизанского движения было не принято. 

Отец Алеси, Анатолий Петрович Буневич, родом из поселка Муслотино, работал управленцем на различных предприятиях. В частности, он занимал должность директора дипломатических дач в Степянке, организуя размещение иностранных делегаций. Благодаря этому Алеся и ее старший брат Павел (разница в возрасте — 3 года) проводили лето на дачах, общаясь с детьми дипломатов.

В 1994 году отец поддержал Вячеслава Кебича на президентских выборах. Позже симпатизировал Юрию Захарченко. После прихода к власти Александра Лукашенко (1996) был отстранен от должности и обвинен в коррупции (доказательств представлено не было).

Годы в Молодечно: семья, школа и формирование взглядов

В 2011 году из-за финансовых сложностей семья была вынуждена переехать из Минска в небольшой город Молодечно. Брат Павел тяжело переживал существенное понижение социального статуса.

Мать устроилась на местное предприятие «Электромодуль», где занимала должность начальника отдела кадров и идеологического отдела. Отец занялся бизнесом по торговле автозапчастями.

Несмотря на переезд, семья продолжала пользоваться отцовскими деловыми связями. Благодаря этому, например, брат Павел смог проходить срочную военную службу в Минске, а не в отдаленных частях.

Алеся посещала школу с белорусским языком обучения. Особое влияние на нее оказал учитель истории Беларуси, который был убежденным последователем идей Константина Калиновского. Его уроки и мировоззрение сыграли значительную роль в формировании политических взглядов Алеси.

Учеба, активизм и материнство: 2007—2017 годы

В 2007 году Алеся поступила на исторический факультет БГУ, где начала участвовать в политических акциях и молодежных движениях. Она стала одной из создательниц организации «Молодежная гражданская женская инициатива Варта».

В 2011 году Алеся поступила в Вильнюсе в Европейский университет для получения второго высшего образования. В Вильнюсе она познакомилась с политическим эмигрантом Олегом Метелицей — бывшим доверенным лицом кандидата в президенты Владимира Некляева и одним из основателей молодежного движения «Зубр».

7 августа 2012 года в Молодечно Алеся родила сына, которого назвала Кастусь (имя отсылает к Константину Калиновскому и другим историческим деятелям). Она не сообщила близким, кто отец ребенка. Несмотря на материнство, Алеся продолжала политическую активность: в 2015 году участвовала в сборе подписей за кандидата Татьяну Короткевич.

В 2017 году Алеся основала турагентство. Впоследствии она отмечала, что среди ее клиентов было много сотрудников правоохранительных органов — РОВД и Следственного комитета.

Алесю задержали при проведении благотворительного лыжного марафона с флагами независимой Беларуси. Хотя, акция проходила в лесу, кто-то вызвал полицию. Благодаря статусу матери малолетнего ребенка она отделалась двумя сутками заключения и штрафом.

2020 год: переломный момент для семьи

Мать Алеси долгое время не разделяла ее политических взглядов. Первые изменения в ее сознании произошли во время пандемии COVID-19 в 2019 году, когда на бытовом уровне она убедилась во лжи официальной власти, в том числе Лукашенко.

Перед президентскими выборами 2020 года на предприятии матери поступило распоряжение организовать досрочное голосование сотрудников. После ее отказа выполнять эти указания последовало увольнение. Многие друзья отвернулись от нее в этот сложный период.

Олег Метелица, приехавший из Вильнюса для участия в протестах, был задержан 5 августа 2020 года. Алеся верила в скорый крах режима, она писала Олегу в тюрьму: «Пока ты в заключении, мы здесь все изменим — ты выйдешь уже в свободной Беларуси».

Даже обычно пассивный город Молодечно охватила волна протестов. Алеся с друзьями регулярно выходили на митинги, несмотря на жестокие разгоны с участием минского ОМОНа. Из-за риска быть опознанной по камерам слежения в маленьком городе — она стала каждое воскресенье ездить на акции в Минск.

Алеся использовала знакомство с сотрудниками правоохранительных органов, которые являлись клиентами ее турагентства и смогла помочь освободить некоторых активистов. «И там есть порядочные люди» — констатирует она. 

В этот период произошло сближение с матерью. Мать оставалась с сыном Алеси и постоянно была на связи с дочерью на случай, если Алеся нажмет «красную кнопку» специального приложения при задержании. За этот год между ними установились по-настоящему близкие отношения, каких не было раньше.

Жизнь в Вильнюсе: новые вызовы 

После спада протестной волны и провала надежд на всеобщую забастовку рабочих Олег предложил Алесе переехать в Литву. Решающим моментом стала смерть матери в апреле 2021 года — теперь в Беларуси ее ничего не удерживало.

27 мая 2021 года Алеся и Олег официально оформили брак в Вильнюсе. К этому времени она уже знала о деятельности мужа — он занимался организацией перехода границы для белорусов, осужденных по политическим статьям: давал инструкции, искал безопасные маршруты. Верификацией беженцев занималась Наталья Колегова из организации «Допомога».

В эмиграции Олег работал пиццером, дворником, выполнял монтажные работы, был завхозом в приюте для белорусских беженцев.

Алеся тоже бралась за неквалифицированную работу: дворник, курьер, повар. Позже вместе с подругой они открыли магазин сувениров с белорусской символикой и копировальные услуги.

Сын учился в Вильнюсской белорусской гимназии имени Франциска Скорины.

2022

Начало войны стало тяжелым моральным ударом для Алеси. Доходы от магазина она направляла на помощь добровольцам полка Калиновского. Пыталась записаться добровольцем в украинскую армию через посольство в Литве, но получила отказ.

Эмигрантская жизнь давала серьезный стресс: языковой барьер (незнание литовского), постоянные отлучки мужа, недавняя потеря матери. Она использовала любой повод посетить Беларусь, общаться с друзьями и быть там чем-то полезной.

Алеся начала сотрудничество с организацией BYPOL, которая предоставляла верифицированных людей для переправки через границу. Ее роль заключалась в работе с белорусской стороны: наблюдение за пограничными нарядами, фиксация графиков их смен. Координацией перемещений на литовской территории занимался ее муж Олег.

Фатальная операция

В очередной приезд в Беларусь Алеся отправилась с семьей друзей на отдых в лесную усадьбу. Для друзей она использовала легенду о поиске дома для отца — звонила по объявлениям в этом районе. 

Под предлогом поездки в магазин Алеся провела разведку местности и организовала переход первого человека. 

На следующий день Алеся должна была перевести еще двоих участников. По правилам безопасности, она не знала кто они. В последний момент Олег присоединил к группе еще одного человека.

Когда друзья уехали на заправку, Алеся отправилась на место — спрятала литовские SIM-карты в условленном месте в лесу. Перебежчики задерживалась.

Как выяснилось позднее, двое перебежчиков уже были задержаны и под пытками согласились на сотрудничество с КГБ — это были «рельсовые партизаны», жители Бобруйска Дмитрий Климов и Владимир Аврамцев. 

Когда Алеся увидела на дороге их машину, она отправила мужу сообщение, что они приехали. Но вместо них в машине уже были сотрудники КГБ. По дороге они арестовали и третьего перебежчика.

Олег уже заметил несоответствия: с телефонов перебежчиков приходили странные просьбы вызвать литовских пограничников. Но было поздно, Алесю схватили у дороги и бросили на заднее сиденье между сотрудниками органов. 

Допрос в лесу

Алесю привезли в глухой лесной массив, где стояло несколько микроавтобусов с темными тонированными стеклами. Она вспоминает, что именно в этом месте ей пришлось пережить самые тяжелые моменты.

Допрос проводился с особой жестокостью. Сотрудники, действуя с полной уверенностью в своей безнаказанности, применяли электрошокер, били дубинками по ногам, заставляли принимать неестественные позы, в которых невозможно было находиться долгое время.

«Один крепко держал мои закованные в наручники руки, — вспоминала Алеся, — а другой в это время неспешно надевал черные перчатки, и начинал душить. Я падала на колени... Это повторялось дважды. Следующее, что я помню — пришла в сознание уже в машине».

В могилевском КГБ

Человек, который ее душил в лесу, оказался оперативником могилевского КГБ, с которым Буневич пришлось встречаться почти каждый день. 

Первые пять дней были особенно тяжелыми: Алесю лишили сна, не предоставили матрас, забрали куртку и ботинки. Все это сопровождалось полной неопределенностью — она не знала, что ее ждет дальше.

Одна из охранниц, молодая и внешне приятная, ночью поднимала ее, надевала наручники и выводила из камеры для обыска. Алеся вспоминает, как ее заставляли раздеваться, принуждали извлекать тампон и приседать. Охранница намеренно бросала ее нижнее белье в сторону мужчин-надзирателей, стоявших в коридоре. «В ее действиях не было следования приказам — только наслаждение собственной властью», — отмечала Алеся. Позже ей помогли установить личность этой женщины.

На первых допросах она не могла понять, как себя вести: молчание приводило к избиениям, но и говорить правду было невозможно. Со временем она осознала, что физически сломать ее не смогут — все зависело от выносливости и моральной стойкости.

Особенно тяжело давались угрозы в адрес сына: ей показывали фотографии, на которых он идет в школу. «Ты понимаешь, что у них есть возможность забрать его, но в то же время осознаешь, что для них ты слишком мелкая фигура, чтобы тратить на это ресурсы».

В зале суда — одна против системы 

Алеся оказалась на скамье подсудимых одна. Позже она отмечала, что была готова взять на себя ответственность по статье о «пособничестве в терроризме», по которой ей грозило до 12 лет лишения свободы. «Слава Богу, я никого не сдала», — говорила она.

Суд проходил в закрытом режиме в Гродно. К ее делу сначала приобщили других белорусов, перешедших границу. Связь с ними следствию не удалось доказать и обвинение переквалифицировали на «организацию незаконного пересечения границы». В итоге ей назначили 3,5 года колонии.

«До сих пор не знаю, кого благодарить, — признается Алеся. — Я бы не выдержала 12 лет в тюрьме. Не могу даже представить, как люди, которые сидят с 2020 года, справляются с так долгими сроками».

Тюремная система: от иллюзий к реальности

Первое время в СИЗО Алеся строила планы — учить языки, заниматься саморазвитием. Однако реальность колонии оказалась иной. «Там нет ни минуты личного времени, — вспоминает она. — А если ты политическая заключенная, то система делает все, чтобы свести твои потребности к базовым: думаешь только о том, как помыться и поесть».

Любые попытки сблизиться с другими заключенными жестко пресекались администрацией. Осужденные с небольшими сроками сами держались особняком от «дальнобоев» (тех, кому предстояло провести в колонии годы). «Это психологический барьер, — объясняет она. — Ты знаешь, что скоро выйдешь, и не можешь даже представить, что ждет тех, кто остается».

С приближением освобождения ее все сильнее мучило чувство вины перед теми, кто остается в тюрьме. «Ты запрещаешь себе думать о будущем, не позволяешь вслух говорить о планах, — делилась Алеся. — Когда до конца срока оставалось 100 дней, я тайно писала, сколько осталось дней под циферблатом ручных часов, пряча это от девушек с 12-летним сроком. Для них каждый такой день — как нож по сердцу. Чем ближе чье-то освобождение, тем меньше у „дальнобоев“ надежды на перемены».

Разлука с сыном: испытание

Все время заключения сын Алеси оставался с отцом в Вильнюсе. От них Алеся получала поддержку через письма. Корреспонденцию от друзей и бабушки ей отдавали не всегда.

Особенно тяжело давалось ограничение общения с сыном. Телефонные разговоры строго контролировались — иногда их продолжительность не превышала двух минут. «Оперативник выражал недовольство тем, что мы общаемся на белорусском языке, — рассказывала Алеся. — Когда к видеозвонкам подключили сотрудника учреждения, я отказалась от этого формата связи».

Возвращение к свободе: между ожиданиями и реальностью

Алеся вышла на свободу в мае 2024 года, попав под амнистию — вместо назначенных 3,5 лет она провела в заключении 2 года и 1 месяц. При освобождении из колонии ее встречали две подруги, одна из которых тоже прошла через заключение. Отца она просила не приезжать.

Ожидания столкнулись с реальностью: «Кажется, что выйдешь, дойдешь до парламента и сможешь что-то изменить. Но на деле — всем наплевать. Тысячи политзаключенных — самые смелые люди — сидят. А идешь по улицам — все мирно. Еще хуже, что в сознании некоторых уже произошел перелом, многие разочаровались в борьбе».

Отмечает серьезный дискомфорт от дезориентации после информационного вакуума в колонии. «После освобождения сложно фильтровать информацию, особенно о войне на востоке и событиях с Хамасом», — отмечает Алеся.

Границы испытаний: как сохраняются отношения

Несмотря на действовавший запрет на выезд и превентивный надзор, Алесе удалось через полтора месяца эвакуироваться.

Она поддерживает связь с другими освободившимися девушками — теми, кто остался в Беларуси, они сталкиваются с новыми обысками и арестами.

Отношения с мужем прошли серьезное испытание. «Он ждал, поддерживал, скрывал от меня свои трудности, — делится Алеся. — Хотя многие обвиняли его в моем аресте, я верю, что мы справимся со всем».

Сейчас она проходит курс психотерапии, чтобы преодолеть последствия заключения. 

Размышления о мире

«Возможно, пришло время вернуть на планету динозавров — современный естественный отбор явно дал сбой. Порой кажется, что ничего хорошего уже не произойдет. В каких-то моментах ядерная война выглядит не самым худшим вариантом для нашей планеты. Главное — в этот последний момент быть рядом с теми, кого любишь».